Интервью с секретарем городского маслихата Семея Бейсембеком Акжаловым.
После январских выборов состав маслихата Семея существенно обновился. Тем временем, бессменным остается секретарь гормаслихата Бейсембек Акжалов. Сразу после формирования нового созыва редакция Arnapress.kz договорилась с руководителем депутатского корпуса об интервью. Однако депутат несколько раз откладывал встречу, ссылаясь на связанные с работой неотложные дела. Свободное "окно" нашлось лишь в марте. Так совпало, что в день интервью, 19 марта, была назначена и сессия маслихата, на которой депутаты в числе прочих вопросов должны были обсудить тему нашумевшего "проспекта Назарбаева". Наш корреспондент попытался попасть на это заседание, однако это оказалось невозможным – выяснилось, что "зеленый свет" дан только нескольким, заранее внесенным в списки, СМИ.
Интервью с Бейсембеком Акжаловым состоялось по окончании сессии. По понятным причинам, ход беседы пришлось кардинально изменить, начав с незапланированных вопросов.
− Сегодня утро не задалось. Нас не запустили на сессию маслихата. Почему?
− Не могу сказать... Есть же моменты, которые я не то, что не регулирую... Двери открыты, в принципе. Журналисты вроде бы присутствовали. Кто из них присутствовал, как присутствовал – я не то чтобы не регулирую... Вообще как бы на сессию допускают. Сессии открыты. Я уже не знаю, в чем там проволочка...
− Какие вопросы обсуждались?
− Четыре вопроса. Первый об изменении в составе антитеррористической комиссии, второй вопрос был об изменении состава межведомственной комиссии, третий – об изменении состава комиссии по земельным вопросам.
И четвертый вопрос был о наименовании улицы в микрорайоне Карагайлы. Там была безымянная улица, и инициативная группа вышла с предложением назвать ее проспектом Нурсултана Назарбаева.
− Давайте немного на этом вопросе остановимся. Об этом стало известно буквально на днях. А вот эта самая инициативная группа – кто в нее входит, сколько там человек, когда они начали этот вопрос продумывать? Это как-то спонтанно возникло или заранее уже обговаривалось, обсуждалось?
− Инициативная группа, по всей видимости, начала заранее уже обсуждать этот вопрос. Они там в своем кругу, в своем обществе…
− Они – это кто?
− Это наши спортсмены, люди искусства. Общественные деятели города и республики в том числе. Там человек 20-25…
− Но кто есть среди них? Почему-то все говорят абстрактно о каких-то спортсменах, людях искусства, не называя имен.
− Ну почему? Айбек Нугумаров, например, там был. Яков Горельников был. То есть это из тех, которых я знаю. Депутат областного маслихата Мухит Тумабаев был там.
− А депутаты нашего гормаслихата?
− Нет, там не было депутатов городского маслихата. Мы, наоборот, в комиссии по этике рассматривали предложение, с которым они вышли. Это новый микрорайон. В этом году нашей республике исполняется 30 лет, хорошее событие, мы его должны каким-то образом отметить. В нашем городе есть какие-то определенные позитивные изменения. Мы знаем, что Первый Президент Нурсултан Абишевич Назарбаев – он наш Елбасы. Новый микрорайон, скажем так, это новая наша республика. Я вот лично так его сопоставляю в моем представлении. Сейчас стараются этот микрорайон построить так, чтобы он соответствовал каким-то определенным стандартам. То есть там широкие улицы-проспекты, парковка на полторы машины. Планируется, что это будет умный город, сейчас собираются внедрить современные технологии управления домами. В плане информационных систем там охранную систему будут внедрять, светофоры современные будут устанавливать. Это же хорошее событие для горожан – новый микрорайон строится практически на пустом месте.
И сейчас, когда вышла инициативная группа с таким предложением – безымянную улицу назвать проспектом нашего Президента − я думаю, что это, в принципе, правильно. И мы с радостью поддержали это предложение. На сессии рассмотрели этот вопрос и направили свое решение в ономастическую комиссию. Эта организация − не последняя инстанция, которая утверждает. Мы просто поддержали инициативную группу и направили материалы в республиканскую ономастическую комиссию. Она будет принимать решение и потом его направит в областной маслихат. И только облмаслихат потом поставит последнюю точку.
− А насчет спорткомплекса? После той неувязки, что вышла, как будут развиваться события?
− Вот я не знаю, откуда пошла эта неправильная информация (насчет названия "Абай-Арена". – Прим. авт.). Если рассматривать правовую сторону – у этого спорткомплекса до сегодняшнего дня официального названия нет. Он идет в юридических документах как культурно-спортивный оздоровительный комплекс. Может быть, даже и в проекте где-то было, что могли его назвать "Абай-Арена", и люди к этому названию привыкли. Поэтому у многих шквал негодования вызвало то, что мы планировали его переименовать. Ну, во-первых, это не прерогатива маслихата. Инициативная группа вышла с предложением не переименовать, а дать название объекту, который не имеет названия. Поэтому люди думают, что это мы придумали и это наша как бы инициатива.
− Будет ли какой-то ответ Елбасы, мол, все нормально, Нурсултан Абишевич, мы никого не обидим, если назовем в вашу честь?
− Нет. Во-первых, я, например, сам лично рад был, что Нурсултан Абишевич правильно среагировал. Руководители этой организации будут сами принимать решение, каким образом его правильно назвать. Будет ли это "Абай-Арена" или они его по-другому назовут – это их право.
Это как наша новая мечеть. Тоже было много разговоров среди горожан по поводу того, как ее назвать. Я, например, со многими встречался, и ко мне обращались: "Поговорите с хозяевами, пусть они назовут мечеть именем Кунанбая". Но это право наших земляков-меценатов, которые построили ее. А они говорят: "Нет, мы решили назвать Абай Кунанбайулы". И их мнение не поменялось. Хотя они и мне говорили, что к ним многие обращались с предложениями, как назвать эту мечеть. Но в ответ они сказали: "Это наше решение, мы его менять не будем".
По поводу спортивно-оздоровительного комплекса та же ситуация − они будут сами думать, определяться.
Я понимаю, люди наши неравнодушны к тому, что происходит. Но знать, как это правильно делается – этого никто не отменял. Поэтому нужно иметь терпение, выдержку, а собирать вот эти вот "өсеки" ("сплетни" – перевод с казахского языка), молву, скажем так – это тоже неправильно.
- Это вы сейчас о чем?
− Я имею в виду, что они там говорили, зачем переименовывать "Абай-Арену" в "Елбасы-Арену".
− Кто они?
− Ну, народ. В социальных сетях много всяких высказываний же идет.
− Да, сейчас все быстро распространяется... Невольно вспоминается случай с фотографией депутатов без масок и ваша фраза "мы задержали дыхание", уже ставшая крылатой…
− Эту фразу извратили на нет. Было обидно, что то, что я хотел сказать, люди неправильно поняли и посыл был неправильно понят.
− Но вы же не будете отрицать, что написано было только то, что вы сказали, и не более?
− Возможно, этот посыл был неправильным или люди его неправильно поняли.
− А вот эта фраза – вы, когда ее говорили, действительно искренне так считали или вашей задачей на тот момент было любыми путями как-то выгородить депутатов?
− Нет, абсолютно не потому, что выгородить и так далее. Есть вещи, которые на память, на много лет, для домашнего архива. Ну, мы все живые люди, правильно же, да? Там действительно мы на секунду сняли и надели. То есть один снимок. По времени это абсолютно ничего не занимает. Тем более, в плане соблюдения санитарных норм там было все выдержано: у всех ПЦР, социальная дистанция, маски. Мы даже сессию провели в рамках того времени, которое позволяет постановление СЭС − 35 или 40 минут, потом сфотографировались и вышли. Поэтому не знаю…
− Но вы же видите обстановку, как люди обозлены. Они следят за чиновниками, чиновники следят за ними…
− Я не знаю, кто выложил это фото, поэтому я даже обвинять не могу. У меня есть плохое качество – я никогда не ищу в человеке что-то плохое. Наоборот стараюсь выгородить, оправдать. Я иногда из-за этого страдаю, потому что говорят же: не делай добра − не получишь зла…
− Просто вы должны помнить, что вы публичная личность…
− Я когда говорю, я не думаю плохо. Хочу, чтобы мои слова были правильно поняты. Потому что все, что я делаю, я так думаю, оно всегда во благо идет. Бывают моменты, когда нужно срочно помочь − я бегу, помогаю. Чужой, близкий, родной, далекий – абсолютно безразлично. Всегда стараюсь быть человечным. Во главу угла ставлю эти качества. Когда у меня спрашивают, кто вы по жизни, я всегда говорю, что я учитель. То есть у меня есть запись в трудовой книжке, что я учитель. И до сегодняшнего дня я не расстаюсь с этой своей профессией. И я рад, что я занимаюсь учительской деятельностью.
− Но сейчас вы секретарь гормаслихата. Исходя из того, что мы так долго шли к этому интервью, я поняла, что у вас очень много работы. Можете кратко объяснить нашим читателям, в чем заключается работа секретаря городского маслихата. Это же единственная оплачиваемая должность в маслихате. К слову, какая у вас зарплата?
− Зарплата "бешеная" – 175 тысяч я получаю на руки.
− Назовите хотя бы пару главных задач, которые входят в обязанности секретаря маслихата.
− Во-первых, как секретарь городского маслихата, я руковожу депутатским корпусом. Самое главное, мы рассматриваем все те вопросы, которые выносит исполнительная власть, и мне нужно, чтобы они были правильно приняты и имели законное основание. То есть любое решение, которое есть, я его один не принимаю. Мы все вопросы обсуждаем депутатским корпусом, после этого коллегиально принимаем решение путем открытого голосования. После этого мы все документы направляем в юстицию на регистрацию, а потом выносим его для претворения в жизнь. И основная моя задача – его нужно правильно провести, на законном основании, чтобы завтра не было кривотолков. И, самое главное, чтобы это было во благо народа. Такая вот основная задача.
− Давайте возьмем прошлый депутатский созыв. Можете назвать три жизненно важных решения для города, которые были вынесены маслихатом под вашим руководством?
− Мы в прошлом году приняли план развития окраин города Семей. Причем, это не просто на словах. Встречаясь с жителями окраин, услышав их просьбы, мы приняли решения и финансовую поддержку. У людей было много просьб и пожеланий, но мы потом, с ними советуясь, говорили: давайте мы сначала свет проведем, водопровод протянем, дорогу сделаем. Сначала на этой улице узаконим, сделаем, и будем следить за тем, чтобы исполнительная власть в срок все выполнила. Это вот конкретный план и, я думаю, что он до конца этого года будет реализован.
− Где он уже заработал в полную силу, назовите примеры. Потому что не исключено, что люди, читая ваш ответ, зададутся этим вопросом.
− На Восходе, на Водном, допустим, тянется водопровод. У него есть сроки исполнения, есть подрядные организации, которые все это делают.
− Кстати, там очень много проблем, люди возмущаются…
− Да, я знаю. У них не хватает терпения потому что. Им кажется, что у них в один день появится то, чего не было годами. Есть же техническое решение вопроса, то есть нужно вырыть траншею, туда положить трубы, опрессовать, апробировать. И довести до конца правильно, чтобы оно потом работало надолго. Это дело не одного дня. Активные горожане того района следят за исполнением. Если что-то не устраивает, они приходят, говорят, мы ездим, смотрим. Есть вопросы, которые мы до сих пор не можем решить, но мы стараемся, держим на контроле, все равно мы их дорешаем.
Они вот говорили по кладбищу. Туда заезжают, стихийно хоронят, но мы установили таблички, которые мы им обещали, что захоронение запрещено, что здесь не нужно проезжать и так далее. Две-три таблички такие висят там. Люди читают, знают, но некоторые сознательно это нарушают. Но это уже правоохранительные органы должны следить за исполнением того, что мы там сделали. Вы или я не можем же рядом стоять и контролировать.
Три года назад, кода был потоп, мы депутатским корпусом очень много помогли и по Бобровке, и по Мурату, по Затонской части, по Пристанской части, по острову.
− Из последних добрых дел что можете вспомнить?
− Многое. Я сейчас не могу конкретно говорить, потому что мы каждый день что-то делаем. Сегодня мы утвердили комиссии – это тоже решение.
− Я имею в виду то, что касается всех горожан. То, что они могут почувствовать и сказать: ну наконец-то это сделано.
− Мы в прошлом году заложили в бюджет деньги, и в этом году определенная категория людей стала ездить в общественном транспорте бесплатно.
− Это безусловно хорошо. Но если все-таки говорить не об отдельных категориях, а обо всех семейчанах. У нас ведь есть общегородские проблемы: общественный транспорт или взять центральный парк, по которому вы, депутаты, столько ходили, проверяли. Почему эти дела не очень хорошо идут? Столько нареканий, ни одного доброго слова.
− Мы сейчас готовим очередной проект. Даже боюсь пока об этом говорить, но мы хотим предложить отделу транспорта пересмотреть все-таки маршрутную сеть. У нас сейчас ребята готовят проект, мы его будем презентовать. Потому что до этого разработкой маршрутной сети занимался целый институт, который приезжал из Алматы, они месяц мониторили, смотрели, изучали, спрашивали у людей, как правильно ездить. Вроде бы, согласно их мнению, они выработали эту маршрутную сеть, но она сейчас до конца в полной мере не работает.
Сейчас мы пытаемся – у нас есть ребята из депутатского корпуса, которые заинтересованы в улучшении транспортной деятельности – мы сейчас готовим эту презентацию. Где-то после праздников попытаемся организовать большую творческую рабочую встречу, назовем ее так, где предложим этот вариант, будем его изучать. Может, они прислушаются и внедрят эту новую маршрутную систему и улучшится движение автобусов. Может быть, даже так.
Это вопрос такой большой, серьезный. Мы его не оставляем в покое. Сейчас вот на сессии будем рассматривать. Уже наша комиссия производственная ездила, изучала состояние этого автопарка (речь идет о Semey Bus. – Прим. авт.). У них сейчас там проблема с автобусами, потому что у них часть автобусов, скажем так, требует ремонта.
− Так они же новые?
− Мы говорим новые, но автобус каждый день проматывает определенное количество километров, он вырабатывает свой моторесурс, у него резина летит, в салоне люди сидят, кто-то почиркал, порвал, какая-то амортизация идет. И новый автобус уже через год может прийти в негодность. Там сейчас процентов 10-15 автобусов, которые стоят на ремонте. Для того чтобы сделать ремонт, я уже не говорю даже про финансовую сторону, просто даже запчасти нужны. Запчасти, которые заказывали, мы ждем, потому что сейчас границы все закрыты, там нужно определенное время для доставки.
− Ваша комиссия там побывала, какой вердикт? Кое-где появилась информация, что они уже банкроты. Так ли это?
− Это опять то, о чем мы говорили – на уровне разговоров. Официального решения мы еще не принимали. Заседание производственной комиссии будет на следующей неделе. Там мы выработаем решение, рекомендуем исполнительной власти, отделу транспорта решить.
Скажем так, в любом случае автопарк пополнился новыми автобусами. В городе сейчас новые автобусы ездят. Не 30-летней давности, а трех-пятилетней. В любом случае, более современные. Во-вторых, мы внедрили электронное билетирование.
− Это все понятно. Но сейчас ситуацию как оцениваете, все нормально у нас в этой сфере?
− Нет, не нормально. Не до конца все нормально. Сейчас есть проблемы, но они решаются. В любом случае, автопарк не останется на улице, все равно ему будут помогать, возможно, это будет бюджет.
− Ходят разговоры в соцсетях, что еще один автопарк откроют в городе?
− Не знаю, я сейчас об этом ничего не могу сказать.
− Вы сами видите, какой бы мы вопрос не обсуждали, все упирается в соцсети. И не всегда появляющаяся там информация может быть вам приятна. Но факт, что люди там больше обсуждают, чем мы все знаем. Вообще соцсети − зло, как вы считаете?
− Во-первых, там только определенная категория людей…
− Какая?
− Которая там обсуждает все эти вопросы. Я не могу дать оценку, какая категория людей. Я просто говорю, есть определенная категория людей, которая полюбила соцсети. И в соцсетях они обсуждают все вот эти наболевшие проблемы. Они друг с другом обмениваются мнениями и говорят, это нужно так или так.
− Они подкидывают темы, но если посмотреть комментарии, то там люди разные сидят, не одни и те же…
− Те темы, которые они поднимают, мы их знаем. Просто мы об этом не говорим, мы пытаемся их решить.
− Почему тогда вы пытаетесь решить, а все равно люди говорят: где работа, где конкретика, что они делают эти депутаты? Часто можно увидеть комментарии, что в городе ничего не делается, автобусы плохо ездят, парк не могут отремонтировать, снег не чистят, где наши депутаты, почему они нас не защищают, почему они ничем не занимаются. Вот что вы им ответите?
− Мы принимаем кардинальное решение, что нужно разрешить ту или иную проблему. Мы рекомендуем исполнительной власти, чтобы они решили эту проблему. У нас все решения носят, в основном, рекомендательный характер. Мы потом стараемся отследить, чтобы исполнительная власть все-таки выполнила это решение. Если не выполнила, мы их еще раз приглашаем и напоминаем – ребята, вы должны этот вопрос все-таки закрыть, потому что народ говорит, что это вот так. По-любому, решается этот вопрос. Пусть не сразу, но решается.
Вот сейчас им порекомендовали, чтобы все автобусные остановки привели в порядок. График составили. Если нет графика – существует Infobus, пусть там будет объективная информация, чтобы люди просто так не стояли, не ждали. Мы им рекомендуем, чтобы до девяти вечера автобусы ходили. Чтобы любой горожанин был стопроцентно уверен, что в девять вечера он придет, сядет в автобус и доедет до своей точки.
− Это вы когда им рекомендовали?
− Буквально на днях разговаривали. И до этого тоже, и в прошлом и в позапрошлом году. Есть основные требования, которые я всегда говорю той же исполнительной власти, отделу транспорта, отделу перевозок, тому же автопарку – вы взяли на себя это обязательство, вы его должны выполнять.
− Вы им неоднократно говорите, а ничего не меняется. Получается, они к вашим рекомендациям не прислушиваются?
− Они прислушиваются. Стараются исправлять. Но не всегда все это исполняется в полной мере. Сейчас мы им опять говорим, рекомендуем. Будем следить, еще раз говорить.
− И вот они в очередной раз не выполнили, вы можете что-то дальше предпринять? Есть ли какие-то, скажем так, "карательные" меры? Или не сделали, так не сделали − что теперь поделаешь…
− Ну, хорошо, давайте мы теперь на них в суд подадим, условно говоря…
− А такое возможно?
− Нет-нет, я условно вам говорю. Вот вы же говорите карательные меры. Мы сейчас на них подадим, закроем автобусный парк, мы в городе просто остановим движение. Коллапс.
− Безысходность получается? Ничего с этим не поделаешь?
− Мы пытаемся. И они тоже с пониманием относятся. Все, что в их силах, они стараются делать на сегодняшний день. Ситуация все равно выправится. Если не сегодня, то завтра. То есть автобусы все равно ходят. Люди не остаются на улице. Я не оправдываю автобусников, но я стараюсь найти что-то для того, чтобы им помочь. Мы им рекомендуем, они прислушиваются
− Как вы можете помочь, рекомендациями?
− А больше нечем. Мы выделили им деньги дополнительно для того, чтобы они могли определенную часть льготников перевозить. Пусть это первая подвижка. Но хоть каким-то образом мы пытаемся разрешить проблему. В то же самое время рекомендуем и говорим, ребята, давайте вы будете так возить, так и так. Сейчас мы, как я уже говорил, готовим презентацию возможной реорганизации или оптимизации этих маршрутов.
− Кто этим будет заниматься?
− Это наши депутаты в частном порядке, без денег, без ничего.
− Они хотят сами эту маршрутную сеть "нарисовать"?
− Ну, вот понимаете, дело в том, что это же тоже очень опасно. Поэтому мы то, что с ними наработали, будем обсуждать, насколько это приемлемо и насколько качественно улучшит движение автобусов. Это же не просто я пришел и сказал: "Завтра все маршруты поменяйте и ездите вот таким вот образом". Мы это будем изучать и смотреть.
Опять же, сейчас вот я говорю "апробировать" – услышит мои слова народ и скажет: пусть он лучше сам там на себе экспериментирует.
− Вы, наверное, поэтому в соцсетях так редко появляетесь? Я заметила это, зайдя к вам на страницу перед интервью. Вы были активны во время праймериз. После этого ничего не публиковали, только с 8 марта поздравили женщин. Всё. А тем временем, вас тегают постоянно. Вы это видите?
− Нет, не вижу. Просто даже некогда.
− Получается, обращаться к вам через соцсети нет смысла?
− Правда, некогда мне. Я как бы просматриваю периодически. Но в принципе, я не самый большой любитель соцсетей, честно говоря. Пусть меня за это не сильно осуждают. Это моя личная точка зрения
− А когда вы иногда туда заходите, видите то, что там пишут про депутатов?
− Вижу. Мне порой бывает обидно, потому что там иногда обвиняют не заслуженно.
− Ну а почему бы не чиркануть пару слов в свою защиту, в защиту депутатов?
− Видите, я как официальное лицо не то, чтобы не имею права и не должен это делать..
− Почему? Многие депутаты пишут о своих делах. Взять, к примеру, Ирину Смирнову.
− Пусть пишут. Я лучше сделаю пойду. Понимаете, у каждого же есть своя точка зрения. Я, например, чем говорить, вступать в полемику, спорить, доказывать, лучше пойду и сделаю. Я об этом не буду афишировать. Вообще не люблю афишировать все свои дела, которые делаю. Я просто пойду и делаю. Те, кто меня близко хорошо знают, они знают всю мою деятельность. Если у любого из них спросите, я не думаю, что кто-то плохо скажет или я кому-то не помог.
− Давайте тогда просто расставим все точки на "i". Вы говорите: чем писать – я лучше пойду и сделаю. Тут у людей может возникнуть вопрос: "А что он там пойдет и сделает, ведь ничего же не делают эти депутаты". Просто коротко сейчас дайте ответ на этот вопрос.
− Я не кривлю душой, вы поймите правильно. Пришла ко мне бабушка, ей 70 лет, ей тяжело по жизни, просит помощь. Я ей помогу, реально помогу, сделаю то, что она просит. И потом ходить об этом всем рассказывать? Я считаю, что это некрасиво, нескромно, с моей точки зрения. Если поймут меня люди – здорово, я им буду за это благодарен. А рассказывать про это, я считаю, не до конца правильно.
− Но ведь депутаты постоянно выкладывают информацию о том, куда ходят, кому помогают…
− Я рад за них. Мне гораздо правильнее осветить деятельность всех наших депутатов, чтобы люди знали, чем они занимаются. Даже если кто-то приходит и просит интервью у меня или дать комментарий, я хочу, чтобы кто-то из моих коллег-депутатов выступил и дал интервью. Почему? Чтобы люди видели этого депутата. Меня как бы официально все знают, что есть такой секретарь городского маслихата, фамилия у него Акжалов, я там где-то в соцсетях, на телевидении, на встречах. Люди чаще меня видят.
− Я правильно понимаю, что вам легче через объектив камеры общаться с людьми, а не напрямую?
− Нет, вы неправильно поняли. Я хочу, чтобы люди наших депутатов больше видели. Я про это говорю.
− Но они и вас хотят видеть, вы все-таки во главе стоите. Вас в публикациях и комментариях отмечают специально, потому что хотят именно от вас услышать ответ. То есть получается, суть такая – я все делаю, но вы об этом не узнаете, потому что я скромный?
− Не только поэтому. Я сейчас отвечу, потом куча всякого полезет, начнут все это обсуждать…
− Да в любом случае будут обсуждать...
− Я понимаю, что в любом случае будут осуждать. Даже сегодняшнее с вами интервью будут интерпретировать, от этого уже никуда не денешься. Я все понимаю. Но я работаю, я не сижу на месте.
− Депутатов принято называть народными избранниками. Но сейчас немного коробит это название. Потому что в этот раз, получается, народ не выбирал конкретных людей, а только партию. Возможно, кто-то из избирателей не увидел в числе депутатов того, кого хотел... Раньше было так: в каждом округе был свой депутат, и жители могли к нему обратиться. А сейчас как эта система работает?
− Мы по умолчанию между депутатами, с их согласования, распределили − бывшие округа условно назвали секторами и закрепили за ними кураторов, назовем это так. То есть какой-то определенный депутат отвечает за какой-то определенный район. Сейчас мы это все отшлифовываем до конца. Если вы обратили внимание, Нурымбет Аманович (аким Семея. – Прим. авт.) сейчас ездит по окраинам. И депутат, который курирует этот район, ездит туда тоже и знакомит акима с этими районами, рассказывает.
− Если кто-то захочет обратиться к депутату, каков будет алгоритм действий?
− У депутатов есть часы приема. Люди имеют право записаться на прием – это раз. Во вторых, курирующего тот или иной район депутата горожанин может легко найти на рабочем месте.
− Как теперь узнать, за каким депутатом какой сектор закреплен?
− На следующей неделе мы опубликуем на сайте и в газете дадим все это.
− Про нынешний состав давайте коротко поговорим. Он обновился на 60%, омолодился. Вы как оцениваете, насколько он стал качественнее, сильнее, какие надежды возлагаете на этот созыв? Вам удастся с этим составом больше сделать?
− Каждый депутат предыдущего созыва, этого созыва – они все личности. Они состоявшиеся. У них есть своя точка зрения, мировоззрение, его и не переделаешь. И, самое главное, я благодарен тому, что каждый из них пришел с одной целью – помочь горожанам и сделать город лучше. Сейчас они изучают депутатскую деятельность, все это "хозяйство" просматривают, будут делать то, что они наметили сделать.
И предыдущий созыв хорошо работал. И нынешний созыв. Я вот смотрю на молодежь, которая пришла – они все добропорядочные, у них хорошая гражданская позиция и они настроены работать во благо только нашего города. У нас с ними есть взаимопонимание и, я думаю, что все будет хорошо.
− Есть такое понятие − карманный маслихат. Это не про вас?
− Нет, неправильно. У нас есть своя точка зрения. Мы все решаем коллегиально. Исполнительная власть приходит и просит, чтобы мы вот это сделали. Перед тем, как принять решение, мы его коллегиально обсуждаем и только после этого приходим к общему знаменателю. То есть каждый вправе выступить и после этого большинством голосов мы принимаем решение. Если оно действительно во благо, мы его ведем. Если оно против – мы говорим: вы знаете, мы вам рекомендуем его пересмотреть, отложить, улучшить и так далее.
− Можете назвать три ближайшие задачи, которыми займется нынешний созыв?
− Мы сейчас с акимом обсуждаем, не знаю, получится или нет − уделить больше внимания состоянию внутриквартальных массивов – 35 квартал, 1000 мелочей. Это асфальт, тротуары, детские площадки, футбольные площадки – то есть благоустройство. Это большая проблема, потому что и в прошлом, и в позапрошлом году это было точечно. В этом году я предлагаю массивами брать. Взять 1000 мелочей, или Новостройку. Даже если сделаем тротуарное покрытие и там хотя бы в трех-пяти местах детские площадки поставим или футбольные корты − это же будет здорово. Если мы три-четыре хотя бы массива в этом году сделаем – это будет хорошо.
Также в этом году мы составим план развития сельхозокругов. Мы создали рабочую группу и сейчас изучаем их проблемы. Снег подтает и они начнут выезжать по сельхозокругам. Взять Кайнар, в этом году и асфальтирование будет там, и котельную сейчас реконструируют, построят там спортивный модуль хороший для Абралинского региона, сделают хороший ремонт СВА. Теперь мы решили все сельхозокруга взять, которые к Семею относятся − в этом году проедем, соберем все предложения. И те предложения, которые реально осуществимы, мы подведем под них финансы, примем план, утвердим, отдадим уже исполнительной власти и будем за ним осуществлять контроль. Это будет дело не одного дня, мы будем перспективно, как по окраинам – на два года или год, и чтобы это был видимый результат. Есть же такой принцип – лучше меньше да лучше.
Ну и в этом году будет реконструкция дороги на Восточный, там купеческий мост. Мы знаем, что у нас сейчас пробки в городе не меньше, чем в любом другом крупном городе. И мы разрабатываем план мероприятий, чтобы расширить дороги. Технического решения пока нет, но мы свои пожелания говорим. Улицу Абая каким-то образом расширить, потому что в районе мединститута у нас в часы пик пробки большие. По Кабанбай батыра пробки, сейчас тоже будем искать техническое решение хоть каким-то образом еще немножко расширить. Дулатова, я думаю, что в этом году мы доведем до логического конца, заасфальтируем, благоустроим, постараемся расширить ее. Вот такие планы есть, они не сразу решаемы, но будем потихоньку решать.
− Вы, получается, уже сколько лет на должности секретаря городского маслихата?
− Восемь лет.
− У вас не возникало желания бросить это и уйти преподавать?
− Иногда бывает… Но, скажем так, мне оказали доверие и я его просто выполняю. Депутатский корпус, люди, с которыми я разговариваю. Они говорят: мы бы хотели, чтобы вы все-таки работали. И я стараюсь выполнить.
Я с 1985 года, до избрания депутатом, заведовал кафедрой языковых дисциплин. Начинал свою трудовую деятельность в СПТУ № 43 комвольно-суконного объединения учителем русского языка. Потом я ушел в армию. После возвращения какое-то время работал в педагогическом институте, потом перешел в мединститут, там работал. Сначала работал секретарем комсомольской организации, параллельно я все время преподавал. То есть свою профессию никогда не забывал. В 2011 году избрали депутатом, а в 2013-м меня избрали секретарем гормаслихата.
− Когда-то же это все закончится. Что потом?
− Пойду на пенсию и буду работать преподавателем-пенсионером.
Arnapress.kz благодарит Бейсембека Акжалова за беседу. Безусловно, вопросов накопилось намного больше, чем их удалось задать. Будем надеяться, что ответы на них мы сможем получать, уже непосредственно присутствуя на заседаниях маслихата. Во избежание дальнейших попыток аппарата маслихата воспрепятствовать доступу журналистов к этим мероприятиям, наша редакция намерена пройти аккредитацию, дающую официальное право освещать сессии городского маслихата.
Раушан МУСИНА
Фото: Arnapress.kz
